Полезная и интересная книга с рецептами и советами. В основном предназначена для активистов действующих автономно и иллегально, действующих в условиях репрессий. Что является актуальным для белорусских реалий.
Несколько строк из этой книги:
«…Вши — это вши, а бомбы — это бомбы, хоть ты дерёшься за самое справедливое дело на свете.
Несколько последних лет специальные агенты анархического подполья собирали тексты, рецепты и советы разных людей, вовлечённых в антигосударственную, антикапиталистическую и антицивилизационную деятельность на территории бСССР. На этих страницах вы не найдёте теоретических размышлений и призывов. Мы собрали заметки и руководства к действию. Как говорилось в одной повстанческой брошюре: «Мы не говорим вам о том, что надо делать, мы говорим вам о том, что уже делается». Некоторые из этих рецептов были улучшены с учётом важного опыта и советов анонимных товарищей из Финляндии, Франции, Белоруссии, США, Мексики, Германии, Италии и Швейцарии. И они отличаются от своих первоначальных версий. Но все они рабочие. В любом случае, мы поощряем вас к экспериментам и собственному поиску средств воплощения ваших анархических идей и сокровенных желаний.
Статьи, идеи и вдохновение: АЧК, CrimetInc, группы из Неформальной Анархической Федерации, группы Фронта Освобождения Животных / Земли, группы анархо-автономов северной Европы, Друзья Свободы, ЕВБ, Папа-Анархия, сквоттеры и бесчисленные шоплифтеры бСССР, Фальше.
Никогда не рассчитывай на то, что всё пройдёт по плану. Ничто и никогда не идёт по плану.
ДА, ЭТО КНИГА О ПРЯМОМ ДЕЙСТВИИ
– Что если нас поймают?
– Сука, мы итак все давно пойманы. Вопрос стоит так: что если нам удастся освободиться?
Эффективность прямого действия (ПД) не зависит от широкой народной поддержки. Смысл акции ПД — в самом действии, а не в заигрывании с общественным мнением и ожидаемым освещением в прессе. Те, кто с молоком матери впитал в себя ценности Демократической Монокультуры (массовая поддержка — это альфа и омега всякой политической деятельности), стараются убедить нас, что единственно достойным мерилом анархической практики является миссионерский успех по обращению других в нашу политическую веру. Они не понимают, что прямое действие может преследовать совершенно иные цели. Наши критики — это те, кто рад проповедовать о том, как поджог ОВД или разбитая вывеска проправительственной газеты негативно сказываются на образе «нашего общего» движения. Это те же люди, которые с насмешкой нивилируют значение художественных акций в глазах «простых людей». Но всё дело в том, что пропаганда делом ради обращения масс — это лишь одна из функций акций прямого действия. Рассмотрим некоторые другие.
Во-первых, прямое действие может просто-напросто решать чьи-то личные проблемы: коммуне нужна еда — поэтому принимается решение о выращивании пищи на огороде, или организуются группы по фриганству, или еда крадётся из магазинов. Рекламный щит или баннер кажется оскорбительным — его срывают, закрашивают или поджигают. Друзья хотят узнать побольше о жизни Махно или Радовицкого — организовывается киноклуб или литературный кружок.
Во-вторых, прямое действие может быть вкладом небольшой группы в общее дело всего сообщества: накануне массовой демонстрации отдельные группы заклеивают город листовками и вешают баннеры.
В-третьих, прямое действие может использоваться малыми группами для отработки взаимодействия в рамках более крупных сетей: если владелец бара увольняет официантку-анархистку, её товарищи, работающие в других ресторанах, организовывают своих друзей на блокаду этого бара, распространяя вирус анархического ПД и синдикализма.
В-четвёртых, прямое действие может повлиять на отношение к проблеме целого народа (вспомним Тэда Качински), а может быть направлено на решение проблемы небольшой группы людей: уличное граффити редко трогает души взрослых из среднего класса, зато находит живой отклик в сердцах молодёжи.
В-пятых, прямое действие может иметь своей целью помощь отдельным людям, а не «мейнстриму»: акции экоанархистов могут быть чужды и непонятны большинству (даже анархическому большинству), но они вдохновляют других активистов и простых людей, которые разделяют эти взгляды, на то, чтобы проснуться от безмятежного сна и превратить свой гнев в собственные экспрессивные проекты.
В-шестых, прямое действие может иметь целью озвучить проблему или привлечь внимание
к группе людей, которые иначе остались бы в тени: листовки и репортажи на индимедии распространяют новости, которые корпоративные СМИ никогда не озвучат, а разбитые витрины банков служат наглядным доказательством того, что далеко не все в восторге от капиталистической системы.
В-седьмых, прямое действие делает наши жизни менее предсказуемыми и рутинными. Оно наполняет их магией и возбуждением. В них появляется место совершенно неожиданному юмору: спешащая с работы женщина средних лет вежливо просит уступить дорогу группу из 30 людей в чёрном, которые смущённо расступаются, сжимая молотки, ножи, камни, дымовые шашки и анархические флаги.
Когда «просто бизнес» становится слишком угнетающим и отвратительным, простое прерывание его работы — уже доброе дело.
В-восьмых, независимо от того, находит оно поддержку у широких народных слоёв, или нет, прямое действие может поднять серьёзные вопросы, которые выйдут на первый план в выпусках новостей и в частных беседах: экологический саботаж может вызвать серьёзные дебаты об окружающей среде и антропогенном воздействии, даже если население не одобряет саму акцию.
В-девятых, прямое действие может стать сдерживающим фактором: после Сиэтла ни одна страна, кроме Катара, не соглашалась на проведение следующего саммита ВТО.
В-десятых, прямое действие может затруднить деятельность корпораций, причиняя им финансовый ущерб: активисты-зоозащитники смогли разорить несколько компаний, работавших на рынке меховых изделий, благодаря акциям вандализма, блокадам и пикетам.
В-одиннадцатых, прямое действие может поднять наш дух перед важным событием и определить его атмосферу: если в неделю, предшествующую демонстрации, по городу вывешиваются баннеры и расклеиваются плакаты, пираты вклиниваются в работу сайтов и радиостанций, то создаётся ощущение того, что грядущая демонстрация будет поистине исторической. И это ощущение поможет участницам и участникам сделать демонстрацию по-настоящему запоминающейся.
В-двенадцатых, прямое действие распространяет информацию о тактиках, которые другие люди могут с лёгкостью перенять и использовать для своих нужд. Годами эти тактики могут иметь смысл только для радикального меньшинства. Потом вдруг в момент кризиса они оказываются востребованы всеми. В таком случае, все выигрывают от того, что, оказывается, есть группы, которые годами практиковали и совершенствовали эти методы борьбы, а равно и от того, что недовольные по крайней мере слышали об этих методах.
В-тринадцатых, прямое действие может спасти жизни и вернуть достоинство тем, кто оказался жертвой системы, но лишён возможности напрямую бороться с несправедливостью. Мы говорим о рейдах ALF/ELF .
В-четырнадцатых, это может оказаться лучшей формой терапии, которая помогает людям излечиться от скуки, чувств безнадёжности и беспомощности. Когда человек сидит сиднем и ничего не предпринимает, успех в каком-либо направлении кажется ему невозможным. Но как только он(а) начинает действовать, становится проще представить возможности по расширению борьбы.
Не думайте об этом, не болтайте попусту об этом, довольно комментариев на Чёрном Блоге об этом, и, ради всего святого, не ругайтесь из-за этого! Просто делайте это. Прямое действие — это надёжный способ приучить себя действовать, вместо того, чтобы оставаться пассивным наблюдателем: каждый порыв вашей души, которому вы позволяете воплотиться в прямом действии — это заклинание, вызывающее к жизни ещё больше подобных акций по всему свету….»
Кароткі курс гісторыі анархізму
